РЕНЕ НЮБЕРГ – 20 сентября 2016
Продолжающаяся война на Украине и присоединение Крыма к России в
марте 2014 года изменили Европу. Рост военной активности России
ощущается и на Балтике, впрочем, эта напряженность не связана с
ситуацией в регионе, она является политическим и военным следствием
конфликта на Украине. И в этом смысле она второстепенна — даже несмотря
на то, что речь идет о территориях географически близких к северной
столице России, Санкт-Петербургу, и Североморску — главной базе
российского Северного флота, где сосредоточена основа потенциала
ядерного возмездия РФ.
Тем не менее война на Украине вызвала серьезное обсуждение вопросов
обеспечения безопасности в Финляндии и Швеции, которые не входят в НАТО,
но тесно сотрудничают с этой организацией. Собственно, основные споры —
а такой ожесточенной полемики в Финляндии и Швеции не было со времен
холодной войны — связаны как раз с возможностью вступления в НАТО. Для
Финляндии и Швеции эта возможность — важнейший фактор, формирующий
отношения с их крупнейшим восточным соседом.
У России самая продолжительная сухопутная граница в мире и 14 непосредственных соседей. Обстановка на границе с Финляндией и Норвегией — самая стабильная и всегда под контролем. Действительно, пограничный режим, действующий вдоль финляндско-российской границы, безупречно функционировал с конца 1950-х годов до осени 2015-го, когда Россия, к огромному удивлению Норвегии и Финляндии, вдруг разрешила гражданам третьих стран пересекать государственную границу без надлежащего оформления виз.
Это нарушение доверия между странами не только ставит под вопрос сохранение устоявшегося пограничного режима и усугубляет миграционный кризис в Европе; оно похоже на новый гибридный метод, который использует Россия для демонстрации своей силы. В отчете «Влияние и последствия возможного членства Финляндии в НАТО», подготовленном по заказу Министерства иностранных дел Финляндии в апреле 2016 года независимыми экспертами, в число которых входил и я, ситуация была описана следующим образом: «Неожиданное и неспровоцированное нарушение пограничного режима… — типичный пример того, как Россия создает проблему, использует ее как инструмент давления, затем предлагает избавить от нее, причем не обязательно решая эту проблему».
Эффект от действий России был ошеломляющим, на смену удивлению пришло возмущение. Однако неразбериха на границе в конечном счете была устранена, и сейчас кажется маловероятным, что Россия снова использует этот специфический подход к коммуникации с соседями.
У Финляндии и Норвегии с Россией не только общие границы, но и глубокие двусторонние отношения, в то время как у Швеции с Москвой практически нет связей, кроме официальных дипломатических. Принципиальное различие между Финляндией и Швецией может быть описано с помощью «двух “И”»: идеологии и идентичности. Что касается идеологии: финны — убежденные сторонники «прагматизма», который по своей сути противопоставлен идеологии как таковой. Мировоззрение шведов до сих пор находится под сильным влиянием взглядов бывшего премьер-министра Улофа Пальме и социал-демократической философии. Идентичность для финнов основана на задаче выживания нации, в то время как шведы считают важным аспектом своей национальной идентичности принцип нейтралитета.
Особенности географического положения Финляндии и Швеции отчасти объясняют различия в тональности и содержании продолжающихся в этих странах дебатов об отношениях с НАТО. В Швеции больше панических настроений, а в дискуссиях доминируют политики. Aнна-Лена Лаурен, московский корреспондент ведущей шведской ежедневной газеты, сформулировала это так: «Шведы скорее взвинчены, чем встревожены тем, как развивается ситуация в России, [в то время как] финны скорее встревожены, чем взвинчены».
Правительства Швеции и Финляндии занимают тщательно выработанные и недвусмысленные позиции. Это было отражено в заключительной части нашего доклада, где мы отметили, что любой несогласованный шаг, предпринятый одной из этих стран в отношении НАТО, окажет неблагоприятное воздействие на безопасность другой страны.
Решение Хельсинки вступить в НАТО означало бы кардинальное изменение политики безопасности Финляндии в целом и ее отношений с Россией в частности. Малые страны, такие как Финляндия, неслучайно так осторожны в выборе национальной стратегии. Тем не менее в свой доклад мы включили следующее утверждение, нечуждое и позиции правительства Финляндии: «Возможность обратиться с просьбой о приеме [в НАТО] остается инструментом разрешения геополитических дилемм, связанных с непредсказуемостью поведения соседнего государства».
В любом случае политика нейтралитета уходит в прошлое. Как член ЕС Финляндия не может быть нейтральным государством, она просто не входит в состав военного союза. На самом деле сотрудничество, которое началось с присоединения к программе НАТО «Партнерство ради мира» в 1994 году, стало неотъемлемой частью стратегии национальной безопасности Финляндии. Сейчас вооруженные силы Финляндии полностью соответствуют стандартам НАТО. Готового плана присоединения к НАТО нет, однако Финляндия не собирается отказываться от возможности подать заявление о членстве.
Одновременно развивается партнерство Финляндии и Швеции по вопросам обороны — они входят в одно стратегическое пространство, но никогда еще так тесно не взаимодействовали друг с другом в этой области. Как и Швеция, Финляндия заключила двустороннее соглашение о сотрудничестве с Великобританией и ведет аналогичные переговоры с США. Эти соглашения носят технический характер, однако невозможно не признать их значимость, особенно в свете проведения совместных учений с вооруженными силами НАТО, в том числе с войсками США.
Для России вступление Финляндии в НАТО — критическая черта. Пересечение этого рубежа вызовет не только ответную реакцию Москвы, но и серьезный кризис вплоть до разрыва отношений. На пресс-конференции в начале июля 2016 года, отвечая на вопрос финского журналиста о том, почему Россия подталкивает Финляндию и Швецию к членству в НАТО, Владимир Путин заявил, что в случае присоединения Хельсинки к НАТО Москва проведет перегруппировку своих войск. Резкий ответ Путина положил конец очередному циклу дебатов о членстве в НАТО. Этот ответ подтвердил, что точка невозврата существует, однако не пролил свет на отношение Москвы к сотрудничеству Финляндии с НАТО, все более тесному ее взаимодействию со Швецией и укреплению трансатлантических связей.
Финляндия не беззащитна, эта страна никогда не отказывалась ни от обороны своей территории, ни от военной службы по призыву. Выступая с речью в конце августа, президент Финляндии Саули Нийнистё подчеркнул важность укрепления обороны как основы национальной безопасности: «Весь наш предыдущий опыт свидетельствует о том, что эффективная стратегия обороны не только создает барьер для внешней агрессии, но и служит средством сдерживания. Не менее важно, что, если кризис все-таки разразится, высокая обороноспособность Финляндии станет крепким основанием для заключения партнерства».
Возможно, главное достижение Финляндии — то, что она смогла выжить и ее территория не была оккупирована. Финляндия сумела найти способ сосуществования с бывшим противником, и этим, безусловно, ее опыт чрезвычайно интересен. Одновременно Финляндия всегда стремилась к интеграции со странами Запада, что стало краеугольным камнем экономических успехов страны. Тесное сотрудничество с НАТО — логическое продолжение этого курса. Возможность вступления в НАТО останется инструментом влияния на непредсказуемого соседа.
